Ни для кого не секрет, что 2016 год - год российского кино, может быть поэтому российского кино стало больше, причем, фильмов различной тематики: смешных и грустных, зрелищных и минималистичных. На любой вкус. Посмотрев «Экипаж», захотелось посмотреть что-то столь же зрелищное, непременно наполненное смыслом, в котором есть, о чем подумать, что вспомнить после просмотра. Хорошо, что такой фильм без труда нашелся в кинопрокате - фильм Николая Хомерики «Ледокол». Пока я раздумывала в какой бы кинотеатр пойти, подоспел конкурс, участвовать в которых я так люблю, под названием «Билет в кино», в нем разыгрывался билет в кинотеатр «Знамя» на фильм какой только мне захочется. Вы уже догадались, что билетик я выиграла? Да-да, именно так. И в пятницу я отправилась на «Ледокол» на дневной сеанс. Отчего в пятницу? А просто выходные у меня были уже заняты.

Однажды я уже была в «Знамени», но доступность сего места для людей с физическими ограничениями, кажется, не описывала. Что же, несколько слов об этом. Крыльцо с перилами и пандусом надлежащего качества и наклона. Билетные кассы располагаются на входе, здесь же и точка по продаже попкорна и газировки, и прочей киношной «вкусноты». Чтобы пройти в зал, нужно спуститься с небольшой горочки без ступеней, но с перилами, в зале тоже не все так уж ровно, наклон все же присутствует, но я выбрала все-таки наиболее удобные места на мой взгляд - 5 ряд, 5 и 4 места. И видно замечательно, и дойдешь до места без проблем. Зрителей было всего человек 10, но может это не так и плохо, никто никому не мешал наслаждаться просмотром фильма, который уже обогнал по посещаемости зарубежные фильмы, идущие с ним в одно время. Но что-то я увлеклась, пора и о фильме немного рассказать.

Экипаж ледокола «Михаил Громов» занят обычным, казалось бы, делом - спасением полярников, но не все так просто, им преграждает путь айсберг, и чтобы обойти его, требуется не только мастерство, но и смелость. Особенно тогда, когда один из спасшихся полярников оказывается за бортом, вместе с собакой, которая тоже оказалась на палубе так не вовремя и ее смыло за борт вслед за хозяином. Капитан Петров (Петр Федоров) решает вернуться за тонущим, корабль возвращается, им на выручку бросается матрос, но ему не удается спасти полярника, он поднимается из ледяной воды лишь с Дюшесом. Матрос теряет голос, но это не мешает ему быть одним из ярких героев фильма и предупреждать экипаж ледокола о грядущей опасности. Гибель полярника и решение капитана, которое подвергало опасности всех людей, которые остались на борту, привело к тому, что помощник капитана Еремеев докладывает о случившемся вышестоящему руководству, надеясь на то, что именно его назначат капитаном «Громова». Но все пошло не по его плану и капитаном назначают капитана Севченко (Сергей Пускепалис). Последнего доставляют на судно вертолетом, за штурвалом которого сидит один из самых поэтичных героев фильма - пилот Кукушкин (Александр Паль).

Кукушкин - начинающий поэт, который верит, что вот-вот его начнут изучать в школе, но он еще и музыкант, и поэт, он не может удержаться, чтобы не спросить строгого Севченко: «А вы «Кино»?» - на что получает замечательный ответ: «Какое?». Его попытки прочитать собственные стихи также успехом не завершились. Впрочем, пилотом он тоже оказался не очень удачливым и приземлился на ледокол с большими проблемами, вертолет требовал ремонта. Именно по этой причине на ледоколе пришлось остаться не только Кукушкину, но и Петрову, таким образом, на борту остался настоящий капитан и прошлый, в условиях чрезвычайной ситуации это очень обострило и без того непростые отношения внутри команды. Конечно, не обошлось без конфликтов между капитанами, но оно и понятно, командовать должен кто-то один, а это очень сложно, когда команда за прошлого капитана, а новый - консерватор, не терпящий возражений. Команда застряла во льдах и ждет помощи, помощь подойдет через три недели, но верит в это лишь Кукушкин, потому как не знает всей специфики сложившегося положения. Он пытается хоть чем-то занять команду, пока вертолет не удается починить, Коля разучивает песню Цоя, на мой взгляд, очень отражающую настроение мореманов:

«...Дождь идёт с утра, будет, был и есть и карман мой пуст, на часах - шесть.
И огня нет, и курить нет, и в окне знакомом не горит свет.
Время есть, а денег нет, и в гости некуда пойти.
Время есть, а денег нет, и в гости некуда пойти...»

Если сначала команда хоть и с тоской, но просто томительно ждала, что же будет дальше, то после трехмесячного ожидания на ледоколе назревает бунт от бездействия. Особенно после того, как Севченко разбил гитару и прекратил «репетиции» коллектива, но никто не рискует перечить ему, кроме судового врача, который заявил ему: «А думал ли ты отчего у тебя друзей нет, или ты весь такой духовно богатый?». Еще одна колоритная роль фильма - помощник капитана Банник (Виталий Хаев), который придерживается прежде всего правил, которых он привык придерживаться, но позволяет себе некоторые вольности. Особенно мне понравились мне его украинизмы. Например, такие: «Но и шо? Все будет хорошо». Или когда он кидает голодному Дюшесу, который увидел, что Банник тайно насыпает сахар, сухарик, со словами: «Смотри, никому не говори».

Конечно, на первом месте в этом фильме - сюжет и отношения людей, даже не зрелищность, но большое внимание уделено именно деталям, которые отражают дух того времени: вроде бы мелочь, но все актеры одеты в свитера, именно такие, как носили в 1985-87 годах, медик непременно делает рыбок из капельниц и слушает в темноте «Голос Америки», старпом делает домики из спичек, которые сжигает, а кубик-рубик и вовсе играет одну из главных предметных ролей. Благодаря ему, становится окончательно ясно, что айсберг идет с ледоколом, ведь новый капитан его выкинул из рубки на ледник, когда становится понятно, что команда не погибнет, Банник переклеивает цветные грани со словами: «Я говорил тебе, что победю тебя», а когда айсберг удается обогнать, то именно благодаря тому, что кубик бросили обратно, пошли первые трещины... Одним словом, фильм стоит смотреть не только ради смысла, зрелищности, деталей, но и просто чтобы подумать о человеческом великодушии, а, может, и чего-то более глубокого и философского.